Пока мы на "дне", жалобы реального сектора на банки, не желающие предоставлять кредиты, бесполезны. Подобные упреки звучат повсюду, независимо от страны и способа предоставления ликвидности. Например, в США в январе на слушаниях в Сенате пытались разобраться, почему банки из полученных $176 млрд. ничего не дали реальному сектору. Проблема в том, что мы имеем дело не с кризисом ликвидности, а с credit crunch – это короткий период, но очень неприятный. Можно предписать банкам увеличение кредитного портфеля на 2% каждый месяц или снизить ставку рефинансирования ЦБ – по сути это мало что изменит. Банки не понимают, кому можно давать деньги: на какой проект, под какой залог, на какой срок, по какой цене, на каких технических условиях...

Кризис будет в какой-то степени переливаться из реального сектора обратно в банковскую систему: по всему миру начался невозврат кредитов частными предпринимателями и мелкими фирмами. В России официальная доля "просрочки" пока невелика, но быстро растет: около 2,5% в марте против докризисной нормы менее 1%. Обычно в кризис банки начинают де-факто пролонгировать некоторые кредиты, переводя их из краткосрочных в долгосрочные, вместо того чтобы записать в невозврат. На этом погорела банковская система Казахстана, которая долгое время имитировала благополучие. У нас пока положение намного лучше: даже если реальная доля просроченных кредитов 5%, жить можно. Критической величиной будет 10%, при таком уровне банки уже не смогут функционировать нормально. Начнется ли новый банковский кризис – раньше осени мы не узнаем.